"Листья падали, падали,падали,
И никто им не мог помешать.
От гниющих цветов, как от падали,
Тяжело становилось дышать.
И неслось светозарное пение
Над плескавшей в тумане рекой,
Обещая в блаженном успении
Отвратительный вечный покой."
Георгий Иванов.
«Вместе с Джоном Ленноном представьте мир без религии.
Представьте:
не было террористов-самоубийц, взрывов 11 сентября в Нью-Йорке, взрывов 7 июля
в Лондоне, Крестовых походов, охоты на ведьм, «порохового заговора», раздела
Индии, израильско-палестинских войн, истребления сербов, хорватов, мусульман;
преследования евреев за «христоубийство», североирландского «конфликта»,
«убийств чести», нет облачённых в сверкающие костюмы, трясущих гривами
телевизионных евангелистов, опустошающих карманы доверчивых простаков («Отдайте
всё до нитки в угоду Господу»). Представьте: не было взрывающих древние статуи
талибов, публичного отрубания голов богохульникам, кнутов, полосующих женскую
плоть за то, что узкая её полоска приоткрылась чужому взгляду.»
«Ветхозаветный бог является, возможно, самым неприятным
персонажем всей художественной литературы: гордящийся своей ревностью ревнивец;
мелочный, несправедливый, злопамятный деспот; мстительный, кровожадный
убийца-шовинист; нетерпимый к гомосексуалистам, женоненавистник, расист, убийца
детей, народов, братьев, жестокий мегаломан, садомазохист, капризный, злобный
обидчик. У тех из нас, кто познакомился с ним в раннем детстве, восприимчивость
к его ужасным деяниям притупилась. Но новичок, особенно не утративший свежести
впечатлений, способен увидеть картину во всех подробностях. Каким-то образом
получилось, что сын Уинстона Черчилля Рэндольф сумел остаться в неведении о
содержании Священного Писания до тех пор, пока оказавшиеся вместе с ним в
военном лагере Ивлин Во и другой однополчанин, тщетно пытаясь как-то от него
отделаться, не поспорили с молодым Черчиллем, что он не сможет одолеть Библию
за пару недель. «К сожалению, результат оказался не таким, как мы ожидали. Он
никогда раньше не видел ни строчки из Библии и пришёл в ужасное возбуждение —
беспрерывно зачитывал нам вслух цитаты, восклицая: “Могу поспорить, вы и не
подозревали, что в Библии такое может быть!” Или просто хлопал себя по бокам и
фыркал: “Боже, какое же дерьмо этот бог!”» . Томас Джефферсон, будучи гораздо
лучше начитанным, придерживался аналогичного мнения: «Христианский бог — ужасно
неприятное создание: жестокий, мстительный, капризный и несправедливый».
«Троица.Так что же мы имеем — одного бога в трёх частях или
трёх богов в одной? Вопрос проясняется следующим шедевром богословского
логического рассуждения из Католической энциклопедии: « В единстве божественной сущности заключены
три лица, Отец, Сын и Дух Святой, — отличные друг от друга божественные
существа. То есть, как сказано в Афанасьевом символе веры: «Отец есть Бог, Сын
есть Бог, и Святой Дух есть Бог. Хотя они являются не тремя Богами, но одним
Богом».
И если вышесказанное для вас недостаточно ясно, Энциклопедия
приводит цитату из трудов богослова III века святого Григория Чудотворца: «Посему
нет в Троице ничего ни сотворённого, ни служебного, ни привнесённого, как бы
прежде не бывшего, потом же превзошедшего; ибо ни Отец никогда не был без Сына,
ни Сын без Духа, но непреложна и неизменна — всегда та же Троица.»
Какими бы чудесами ни заработал Григорий Чудотворец своё прозвище, чудо ясности изложения мыслей в их число не входит. Его речь служит образчиком характерно невнятного,
малоразборчивого богословия, не продвинувшегося, в отличие от науки и
большинства других областей человеческой эрудиции, за последние 18 столетий ни
на шаг. И ещё раз прав был Томас Джефферсон, заявляя: «Бессмысленные
высказывания нужно высмеивать. Прежде чем за дело может взяться ум, мысль
необходимо чётко сформулировать; но ни у кого никогда не было чёткого
определения Троицы. Это просто абракадабра шарлатанов, именующих себя
священниками Иисусовыми.»
«Я предлагаю рассматривать существование бога как научную гипотезу, такую же, как и любые другие. Несмотря на трудность проведения практической проверки, её можно отнести к той же категории ВПА (временного практичного агностицизма), что и полемику
относительно вымираний пермского и мелового периодов. Наличие или отсутствие
бога является частью знания о Вселенной, доступного для постижения если не
практически, то по крайней мере в принципе. Если бог существует и поимеет
желание обнародовать данный факт, он в силах сделать это самым очевидным и
недвусмысленным образом. Но даже если наличие или отсутствие бога никогда не
будет доказано с абсолютной полнотой, вероятность того или другого варианта на
основе имеющихся доказательств и выводов может оказаться далеко не равной.Поэтому
я предлагаю подробнее рассмотреть спектр вероятностей и расположить мнения
людей о существовании бога между двумя полярными абсолютными убеждениями. Этот
спектр непрерывен, но его можно условно разделить на семь категорий:
1. Убеждённый теист. Стопроцентно верит в бога. Как говорил К. Г. Юнг: «Я не верю, я знаю».
2. Вероятность существования очень высокая, но не стопроцентная. Теист по существу. «Я не могу
знать абсолютно точно, но глубоко верю и строю жизнь на основе того, что бог есть».
3. Вероятность выше 50 процентов, но ненамного. Фактический агностик со склонностью к теизму.
«Не могу сказать, что убеждён, но склонен полагать, что бог существует».
4. Вероятность равна 50 процентам. Абсолютно непредвзятый агностик. «Наличие и отсутствие бога
одинаково вероятны».
5. Меньше 50 процентов, но ненамного. Фактический агностик со склонностью к атеизму. «Не
знаю, существует ли бог, но у меня есть сомнения».
6. Очень низкая вероятность, но не абсолютное отрицание. По существу атеист. «Я не могу знать с
абсолютной точностью, но я полагаю, что вероятность существования бога очень
мала, и я живу, полагая, что его нет».
7. Убеждённый атеист. «Я знаю, что бога нет, аналогично тому, как Юнг знает, что он есть».
«Необходимость подкрепления доводов доказательствами, …используя аллегорию небесного чайника, элегантно продемонстрировал Бертран Рассел:
«Многие верующие ведут себя так, словно не догматикам надлежит доказывать заявленные ими постулаты, а наоборот — скептики обязаны их опровергать. Это, безусловно, не так. Если бы я принялся утверждать,
что между Землёй и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите вращается
фарфоровый чайник, никто не смог бы опровергнуть мои утверждения, добавь я
заранее, что малые размеры чайника не позволяют обнаружить его даже при помощи
самых мощных телескопов. Однако, заяви я далее, что, поскольку моё утверждение
невозможно опровергнуть, разумное человечество не имеет права сомневаться в его
истинности, мне справедливо указали бы, что я несу чушь. Но если бы
существование такого чайника подтверждалось древними текстами, о его
подлинности твердили по воскресеньям с амвона и мысль эту вдалбливали с детства
в головы школьников, то неверие в его реальность казалась бы странным, а сомневающихся
передавали бы в просвещённый век на попечение психиатров, а в Средневековье — в
опытные руки инквизиции.»
Ни один здравомыслящий человек не допустит, чтобы факт
недоказуемости вымысла летающих чайников… послужил решающим доводом в важном
споре. Мы не считаем себя обязанными тратить время на опровержение мириад
вымыслов, порождённых богатством фантазии. Когда меня спрашивают о моих
атеистических убеждениях, я всегда с удовольствием отвечаю, что собеседник сам
является атеистом в отношении Зевса, Аполлона, Амона Ра, Митры, Ваала, Тора,
Одина, Золотого тельца и Летающего Макаронного Чудища. Просто я добавил в этот
список ещё одного бога.»
««Зачем быть хорошим, если бога нет?» Заданный в таком
виде, вопрос звучит просто подло. Когда верующие вопрошают меня подобным
образом (а это происходит нередко), так и подмывает ответить: «Вы действительно
хотите сказать, что стараетесь быть добрыми, только чтобы заслужить награду и
похвалу господа или избежать его неудовольствия и кары? Так это, извините, не
нравственность, это — подхалимство, вылизывание сапог, постоянное оглядывание
на большую небесную камеру наблюдения или маленького “жучка” в голове, которые
следят за каждым вашим движением и каждой скрытой мыслью». Как сказал Эйнштейн,
«если люди хороши только из-за боязни наказания и желания награды, то мы
действительно жалкие создания». В книге «Наука добра и зла» Майкл Шермер
называет этот аргумент «завершителем спора». Если вы утверждаете, что в
отсутствие бога вас ничто не удержит от «совершения разбоя, насилия и
убийства», ваша аморальность несомненна, и «остальным стоит посоветовать
держаться от вас подальше». Если же, с другой стороны, вы сознаётесь, что
будете продолжать быть хорошим и в отсутствие божественного надзора, то тем
самым вы неизбежно подрываете заявление о необходимости бога для нравственного
поведения. Подозреваю, что очень многие верующие считают собственное стремление
к добру исключительно заслугой религии, особенно если они принадлежат к одному
из вероисповеданий, систематически эксплуатирующих тему личной вины.»
«Заполняет ли религия «очень нужный пробел»? Часто говорят
об имеющейся в сознании нише «под бога»: якобы у людей существует
психологическая потребность в боге — воображаемом товарище, отце, старшем
брате, исповеднике, задушевном друге, которую необходимо удовлетворить вне
зависимости от того, существует ли бог на самом деле. Но что, если бог попросту
занимает место, которое лучше было бы заполнить чем-то другим? Наукой,
например? Искусством? Человеческой дружбой? Гуманизмом? Любовью к этой жизни в
реальном мире, а не ожиданием другой, за могильной чертой? Любовью к природе —
тем, что великий энтомолог Е. О. Уилсон назвал биофилией?»
«Но что меня больше всего поражает в идее чистилища — это
представляемые теологами в её подтверждение доказательства, настолько очевидно
неубедительные, что беззаботная уверенность, с которой они преподносятся,
кажется от этого ещё более комичной. В разделе «Чистилище» Католической
энциклопедии есть часть, озаглавленная «Доказательства». Вот в чём состоят
главные доказательства существования чистилища. Если бы усопшие просто попадали
в рай или ад в зависимости от совершённых в земной жизни грехов, не было бы
смысла за них молиться. «Ибо зачем молиться за усопших, если мы не верим в силу
молитвы послать утешение тем, на кого ещё не обратилась милость Божья?»
Мы же молимся за усопших, верно? Следовательно, чистилище существует, иначе наши молитвы не имели бы смысла. Что и требовалось доказать! Перед нами поистине яркий пример бессмыслицы, которую религиозный рассудок воспринимает как «логическое умозаключение».
Фрагменты бестселлера Ричарда Докинза "Бог как иллюзия".
Для справки:
Клинтон Ричард Докинз (англ. Clinton Richard Dawkins; р. 26 марта 1941) — выдающийся английский этолог, эволюционист и популяризатор науки. В настоящее время работает в оксфордском профессорате популяризации науки, учрежденном Чарльзом Симони.
Докинз стал известен в 1976, когда вышла в свет его книга «Эгоистичный ген», которая в популярной форме освящала взгляд на эволюцию с позиции гена и в которой был введен в лексикон термин «мем» и предложено новое научное направление — «меметика». В 1982 он сделал значительный вклад в теорию эволюции книгой «Расширенный фенотип», предложив считать, что фенотипические эффекты гена не ограничены организмом особи и могут простираться на среду обитания, включая организмы других особей. С тех пор он написал несколько научно-популярных книг об эволюции и участвовал во многих телевизионных и радиопрограммах об эволюционной биологии, креационизме и религии.
Докинз — убежденный атеист, гуманист и скептик, член движения Brights.
Свежие комментарии