– …Да я вообще сомневаюсь, моя ли она дочь, или в свое время мне ее подменили в роддоме! – рассказывает шестидесятилетняя Валерия Ивановна. – А что, тридцать пять лет назад это могло быть запросто! Рожали по десять-пятнадцать человек одновременно, детей сразу заворачивали и уносили, приносили кормить на следующий день уже спеленутых, только нос торчит… Ну теперь-то уж что же, что есть, то есть. Просто она для меня чужой человек, я ее никогда не понимала, ни в детстве, ни сейчас!
Тридцатипятилетняя Анна, действительно, совсем не похожа на мать ни внешне, ни по характеру. Нелюдимая, неулыбчивая, молчаливая, Аня, в отличие от матери, строга к себе, вечно сидит на диетах, занимается спортом, не позволяет себе затрапезного вида – она, по словам Валерии Ивановны, «всегда при параде».
– Я тут попробовала хлебцы, которые она себе покупает – как будто бумагу жуешь! – вздыхает мать. – С таких точно не поправишься: ни вкуса, ни запаха. Мяса не ест, сладкое исключила, жирное в рот не берет, клюет одну зелень, весит пятьдесят килограмм! Я ей говорю, Анечка, как ты рожать-то будешь! А она мне – никак не буду! Мне, говорит, это не нужно и не интересно… Ну, она всегда так говорила, лет с пятнадцати, я раньше всерьез это всё не воспринимала. Но сейчас-то! К сорока дело уже! Хоть бы, говорю, ты себе мужика хоть какого-нибудь завалящего завела. А она мне – завалящего заводи себе сама! Вот и поговорили… В кого она такая?
– Ну если не в вас, то, наверно, в папу?
Тут, по словам Валерии Ивановны, тоже мимо: характером Аня точно не в отца, который ни в чем себе отказать не мог, и покушать вкусно любил, и не пропускал ни одной юбки. Человеком он был довольно состоятельным, имел успешный бизнес, и семью обеспечивал неплохо. Но Валерия Ивановна развелась, когда дочке было десять лет. Не выдержала загулов.
На момент развода у них была двухкомнатная квартира на троих, бывший муж Валерии Ивановны ушел, переписав свою треть на дочь. Таким образом получилось, что у Валерии Ивановны в квартире одна часть, а у Анны две. Так они и жили с дочерь вдвоем до самого Аниного студенчества.
– Да как все жили! – рассказывает Валерия Ивановна. – Не лучше, не хуже. Я старалась, чтобы у дочери было все, что нужно, заботилась, растила. Ну, Анечка всегда самостоятельная была, училась хорошо, никогда с этим у нас проблем не было. Я работала, чтобы выжить, подработки брала. Все-таки одной растить дочку в те годы было нелегко!
Когда Анне исполнилось двадцать, ее отец попал в ДТП, и девушка стала наследницей двух неплохих квартир в Москве.
– Тут же переехала, стала жить одна! – рассказывает Валерия Ивановна. – В одной квартире живет, вторую в аренду сдает. Закончила вуз, работать начала, деньги копит, особо никуда не тратит. Да и когда ей тратить! Она же на работе своей живет. С утра до ночи там, и по выходным чаще всего в офис ездит…
– Ну, может, на путешествия тратит?
– Да она по работе уже весь мир объездила! – машет рукой Валерия Ивановна. – В отпусках годами не бывает. Так, на три-четыре дня иногда берет, и снова на работу. Отдыхать ей скучно, говорит…
Общаются мать с дочерью все меньше. Валерия Ивановна дочь не понимает, Анне в тягость из раза в раз выслушивать рассуждения о том, что надо «кушать нормально», надо найти себе мужчину, пора уже рожать, что значит не хочешь, потом захочешь, да поздно будет. От общения с матерью она уходит под всякими благовидными предлогами, типа, «ой, мам, мне тут звонят по другой линии, извини, потом перезвоню, пока». Да и Валерия Ивановна тоже уже «отпустила дочь».
– Просто поняла, что мы разные люди, у каждой своя жизнь! – рассказывает она. – Созваниваемся в месяц раз, скорее, для галочки. Привет – как дела – ну пока, звони! В последний раз сказала ей, что на пенсию вышла – ты знаешь, у меня даже нет уверенности, что она поняла, что я сказала. Угукнула, и все… Но меня уже это не расстраивает. Живу сама, надеюсь на себя, с подругами общаюсь. С одной гулять ходим, с другой на дачу летом ездим, третья у нас культпоходами занимается – организует нас на вылазки по выставкам и театрам.
А недавно Валерия Ивановна случайно узнала, что дочь купила еще одну квартиру.
– Сестра моя двоюродная рассказала! – вздыхает Валерия Ивановна. – Она у крупного застройщика работает, ну и Аня звонила ей, консультировалась, что и как. Получается, четвертую квартиру взяла! Солить она их будет, что ли… Сестра говорит – правильно, деньги вложила, хорошая недвижимость всегда будет в цене…
Несколько дней Валерия Ивановна обдумывала эту информацию, а потом ей пришла мысль – попросить у дочери в подарок ее долю в их общей квартире.
– А то у меня в шестьдесят лет собственности – всего треть двушки, это вообще ни о чем! – объясняет Валерия Ивановна свою мысль. –А у Анны – три квартиры целые, неужели ей мало! Это жилье, о котором идет речь, она не покупала, не зарабатывала… Ну и что ты думаешь, позвонила я ей, назначила встречу в кафе недалеко от ее офиса, обратилась с просьбой. Хорошо, говорит, я подумаю. Ну я сразу поняла, что это вежливое «нет». Вчера звоню, говорю, ну что, подумала ты? Когда пойдем переписывать долю. А она – ничего переписывать я не буду, говорит. Живи, как живешь, никто ниоткуда тебя не гонит, что-то менять смысла не вижу…
Как считаете, это мать обнаглела, такие подарки у дочери просить, или дочь бессовестная, три квартиры захапала, а для матери, которая ее растила, пожалела доли?
Что думаете?
Свежие комментарии