На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

♀♂ Гостиная для друзей

36 725 подписчиков

Свежие комментарии

  • Жастлек Жакупов
    Кем бы не был по нации Задорнов, но по духу он наш - НАСТОЯЩИЙ РУССКИЙ!!!"А фамилия-то нен...
  • radiofree RF
    Оба фюреры,оба евреи,оба уничтожают свой народ и у обоих один конец.Чем Гитлер лучше ...
  • radiofree RF
    Настоящий человек!"А фамилия-то нен...

Александр Добрынин: «Спартак так и не решился изменить свою жизнь»

Встретил Мишулина в аэропорту.

Он выглядел подавленным, мрачным.

Признался, что дома совсем плохо, кто-то из театра рассказал жене о Тимуре: «Да уж, есть «добрые люди». Не представляешь, какой поднялся скандал. Жить не хочется...»



На ток-шоу, героями которого стали Тимур Еремеев и Карина Мишулина, я наткнулся случайно, переключая каналы телевизора. И потом несколько месяцев со всей страной внимательно следил за этой историей, поражаясь, насколько парень похож на моего давнего знакомого — артиста Театра сатиры Спартака Мишулина. Вспоминал, как Спартак Васильевич говорил мне много лет назад, что у него родился сын. Прекрасно помню наши беседы.

Я написал Еремееву. Рассказал, что тесно работал со знаменитым артистом и готов подтвердить: Мишулин вовсе не скрывал существование Тимура.

(фото автора:



На одном из ток-шоу сообщили, что была проведена экспертиза, доказавшая: Тимур и Карина действительно брат и сестра. Они примирились наконец, все благополучно завершилось. Я искренне порадовался за ребят: родные люди, что им делить? Но неожиданно в середине января прочел в соцсети, что судебное разбирательство продолжается. Истцом выступала только вдова Спартака Валентина Константиновна, а Карина представляла свою мать в суде. Они по-прежнему убеждены, что Еремеев очернил имя Мишулина, и даже требуют возбудить уголовное дело по статье о клевете.

«Заклюют парня», — подумал я. И решил, что молчать больше не стану. Возможно, мой рассказ расставит некоторые точки над i в этой непростой истории, а вернее — настоящей драме большого артиста.

Видимо, я пошел в деда: сколько себя помню, всегда интересовался творчеством. В юности занимался в театральном кружке, снимался в фильмах-спектаклях якутского телевидения, впоследствии поступил на актерский факультет. Но в какой-то момент понял, что это не мое, и бросил. Устроился в концертно-эстрадное бюро администратором и начал строить карьеру.

Кто только в наших краях не выступал! Все — от Кобзона (Иосиф Давыдович «чесал» чаще других) до Филиппа Киркорова. Постоянно прилетала певица с уникальным голосом Маргарита Суворова. Со многими артистами у меня сложилась настоящая дружба, например с Ренатом Ибрагимовым или знаменитой пианисткой, профессором «Гнесинки» Марией Степановной Гамбарян, баянистом и тоже профессором «Гнесинки» Фридрихом Липсом, актрисой Руфиной Нифонтовой...

Звезды любили у нас бывать. По большому счету, в те годы прилично заработать они могли только гастролями. Платили в Якутии щедро. В СССР в сфере культуры действовали строгие нормативы: у каждого артиста была фиксированная ставка, соответствующая его категории, актер имел право давать не более четырнадцати концертов в месяц. Но гастроли в наши края, случалось, включали сотню — полторы выступлений! Скажу по секрету: мы не всех принимали, только проверенных или по протекции, чтобы кто-нибудь, не дай бог, не накляузничал. Поскольку жалоб не поступало, вышестоящее начальство на нарушение нормативов закрывало глаза. Билеты на концерты столичных знаменитостей расходились как горячие пирожки.

В 1980-м звонит мой друг, директор Магаданской филармонии Владимир Александрович Рубан. Мы с ним часто «делили» артистов. Он предупредил:

— Сейчас тебе позвонит Владимир Семенович.

— Кто такой? — не сразу понял я.

— Высоцкий! Хочет приехать с концертами. Но в одном Магадане не наберем много зрителей. А Якутия большая.

В те времена звезды еще не обзавелись штатом директоров и общались с организаторами лично. Когда позвонил Высоцкий, мы договорились, что в октябре он и у нас выступит, и в Магадане. Владимир Семенович, кстати, просил за концерты в Якутии только семьсот рублей. Для понимания — автомобиль тогда стоил пять тысяч. К несчастью, прилететь он не успел: тем летом его не стало.

На моей памяти только один артист отказывался с нами сотрудничать — Валерий Леонтьев. Он тогда работал в Горьковской филармонии, и его выступления шли по плану Росконцерта. Гастроли были тоже запланированы на осень 1980-го. Но летом он получил «Золотого Орфея» на конкурсе в Болгарии. Узнав об этом, я сказал на заседании совета по культуре: «Теперь Леонтьев зазнается и не приедет, скажет — заболел». Так и вышло! Однако у меня были связи в Минкультуры СССР и на певца надавили. Он прилетел жутко злющий, но положенное отработал.

Выступать у нас действительно было непросто. Условия тяжелейшие. Даже в лучших гостиницах, какими в Якутске считались «Лена» и «Тайга», туалет и умывальник — только на этаже. Горячей воды нет, система отопления часто барахлила, зимой приходилось спать в шубах.

К тому же концертные залы и Дома культуры в республике были наперечет. Искусство в массы несли на заводах, в стойбищах оленеводов... Дальневосточные гастроли в те годы — школа выживания и проверка на прочность характера. В крупных городах представления начинались в десять утра. Через два часа переезжали на другую фабрику. Потом еще куда-то... Вечером предполагалось выступление в ДК или театре. Иной раз выходило по восемь выступлений в день!

Города отработаем — отправляемся на «чес» в таежные поселки на пазике. А то и на вертолете или «кукурузнике». Я тоже ездил: начальники у нас в кабинетах не рассиживались. До цивилизации двести — триста километров, клубы часто не отапливались, случалось, приходилось выступать на сколоченных ящиках вместо сцены. Из удобств — жестяное ведро. После последнего вечернего концерта переночуем у кого-то из местных, а чуть свет — снова в дорогу. Сказать, что артистам приходилось тяжело, — не сказать ничего.

Оттого я удивился, услышав в ток-шоу слова Карины о том, что она постоянно сопровождала отца на гастролях. Маловероятно, чтобы любящий отец вывозил дочку в условия, приближенные к боевым. Во всяком случае, в Якутии и Магадане я Карину никогда не видел. В отличие от самого Мишулина, который приезжал каждый год, иногда не по разу.

Первыми актерами Театра сатиры, которые добрались до Якутии, стали Ольга Аросева и Борис Рунге. Сосватал их нам замечательный человек — руководитель зоны Дальнего Востока Росконцерта Николай Антонович Хохлов (именно он, кстати, впоследствии привозил в Якутию Мишулина и Рудина, а также «заставил» выполнить свои обязательства Валерия Леонтьева). Аросева и Рунге принимали участие в сборных концертах и остались довольны поездкой. Впрочем, вообще не припомню, чтобы кто-то уезжал обиженным.

Видимо, вернувшись в Москву, Ольга Александровна и Борис Васильевич рассказали о якутском гостеприимстве. Через некоторое время мне позвонил Рудольф Рудин. Знакомы мы не были, но я, разумеется, смотрел по телевизору популярный «Кабачок «13 стульев», где он играл пана Гималайского. Рудин выразил желание выступить у нас. Я прикинул: «Кабачок...» зрители любят, можно попробовать.

Рудольф отработал, вернулся в Москву. Вскоре звонит снова: «Хочу прилететь еще, но не один. Если вы не против, возьму с собой одного хорошего человека — пана Директора, Спартака Васильевича Мишулина». И они, что называется, зачастили. Иногда появлялись вместе с Юрием Соковниным или той же Аросевой. Случалось, их привозил к нам на гастроли Марк Рудинштейн. Он, к счастью, жив и может подтвердить мои слова.

Концерты проходили на ура: актеры из «Сатиры» в те годы были популярнее многих эстрадных исполнителей. Однажды в Якутске Ольга Александровна попросила сопроводить ее в центральный магазин. Идти недалеко, с полкилометра. Но мы добирались сорок минут! Не успевали сделать шаг, как актрису останавливали прохожие:

— Ой, вы действительно Аросева?! Настоящая? А можно вас потрогать?

Она смеялась:


— Ну, потрогайте!

Держалась просто.

Спартак с Рудей тоже оказались непафосными. Мы быстро сдружились. На людях я называл их по имени-отчеству, а без свидетелей — на «ты». После концертов подолгу общались в гостиничном номере: часто Рудя и Спартак снимали один на двоих. Говорили, что так веселее.
Помню, работаем в якутском ДК. Концерт уже начался, но у Мишулина выход позже, и мы треплемся в коридоре. Вдруг на этаж вбегает пара, и так торопятся, что буквально врезаются в знаменитого актера. Спартак принял строгий вид:

— Почему опаздываете?

Мужчина с женщиной растерялись, стали оправдываться:

— Товарищ пан Директор, мы не виноваты, из дома вовремя вышли, автобус задержался!

— Ладно, проходите, — «сурово» разрешил Мишулин.

Он вообще был с юмором. Однажды в конце семидесятых Рудин, Мишулин и Соковнин ехали в аэропорт, нас ждал перелет на «кукурузнике» в очередной затерянный в тайге городок. Лето, отличная погода. Рудольф на заднем сиденье восхищается: «Как же у вас красиво! Эх, погулять бы, воздухом таежным надышаться! Но с нашим графиком разве возможно?»

Я, глянув на часы, понимаю, что до самолета еще вагон времени, и предлагаю притормозить на обочине. Заходим с Рудей и Соковниным в лес, водитель тоже решил размяться. А Спартак Васильевич не захотел, сослался на больные ноги: «Подожду в машине».

Мы углубились в чащу. Гуляем, наслаждаемся природой. Минут через двадцать решили, что пора возвращаться. Выходим на дорогу — а «Чайки» нет! Я не на шутку перепугался: куда подевался автомобиль с московским артистом? «Может, выбрались из леса не там? Заблудились?» — предположил водитель. Он тоже выглядел сильно обеспокоенным. Я-то за Мишулина переживал, а шофер — за казенный автомобиль.

Припустили вперед по дороге. Думали: не обнаружим — поищем в обратном направлении. И тут вдалеке на пригорочке видим знакомые очертания. Наша машина! А в ней — смеющийся Спартак: «Что, испугались?» Он переехал в другое место — решил пошутить, а меня чуть инфаркт не хватил.

В другой раз Мишулин подбил разыграть Соковнина. В той поездке Юрий Алексеевич всех достал: день и ночь твердил, что ему надо купить две накидки из лисы — в подарок жене и дочке. Я ничем не мог помочь — не сезон, лису не достать, разве что в тайге, где она живая бегает. Перед очередным концертом в Доме культуры зрительница — высокомерного вида, ярко накрашенная, в лисьем палантине — устроила скандал, дескать, с ее места плохо видно сцену. Так ругалась, что мне пришлось притащить для нее стул, лишь бы отвязалась. Спартак подмигнул: «А давай скажем Соковнину, что она — главная по мехам на Дальнем Востоке». Мне идея понравилась.

Выступая, Соковнин с тетки буквально глаз не сводил. А после концерта куда-то испарился. Появился за полночь, когда мы в номере распивали бутылочку. Страшно довольный Юра держал в руках... две лисьи накидки! Сойдя со сцены, он, оказывается, подвалил к этой женщине и завел свою меховую шарманку. Тетка его в гости пригласила, познакомила с семьей. А муж у нее, как выяснилось, охотник. И он презентовал Соковнину вожделенные палантины. Мы с Мишулиным наобум ляпнули и попали в точку! Спартак потом вздыхал: знал бы — сам к ней подошел, лиса, мол, и ему бы не помешала.

Края у нас богатые, можно было достать не только пушнину, но и практически любой дефицит — импортную одежду, обувь. Дальний Восток и Север в СССР снабжали по высшему разряду. Действовали несколько торговых баз, которые называли бамовскими: «Якутугля», «Якутзолота», Главсевморпути. Конечно, человека с улицы туда не допускали, но у меня, к счастью, имелись связи, которыми с удовольствием пользовались столичные знаменитости. Помню, в один из приездов Рудин с Мишулиным приобрели одинаковые мужские кожаные плащи. В другой раз взяли женские песцовые шубы в пол.

В 1979 году я узнал от Спартака, что у него родилась дочь. Он начал покупать вещи на девочку. В огромном количестве! Радовался как ребенок, приговаривал: «Вот это — моей финтифлюшечке, красавице, будет выглядеть как королева. В Москве такого не достать!» Карину он любил безумно. А летом 1984-го на базе «Якутугля», опять закупив кучу девичьих нарядов, Мишулин вдруг спросил заведующую:

— А для мальчиков одежда у вас есть?

— Конечно.

— Ой, как хорошо! Давайте на пацана, годовалого. Чтобы он у меня выглядел как иностранный принц.

Я не сдержался:

— Спартак, у тебя пополнение? Поздравляю!

— Да, сыночек родился. Ма-аленький. Те-емненький. Тимурчиком назвали, — потом говорит завскладом: — Вы такого же телосложения, как моя любимая женщина. Не поможете подобрать что-нибудь для нее?

Речь явно шла не о супруге. Когда Мишулин покупал одежду Валентине Константиновне, всегда говорил, что это для жены, а тут — «любимая женщина». Но задавать вопросы я счел неуместным. Позже он сам все объяснил. На посиделках в гостинице, где иногда присутствовал и Соковнин, мы вели мужские разговоры — о работе, книгах и, конечно, о женщинах.

«Моя личная жизнь всегда была бурной, — откровенничал Спартак. — Есть старший сын — оболтус, уже совсем взрослый. С его мамой встречались по молодости, не сложилось у нас». Потом заговорил и о матери Тимура: «Есть любимая женщина, Таня. Смотрит на меня как на бога. Ругаю иногда: «Что так на меня смотришь? Неудобно!» А она все равно смотрит. Хоть и ворчу, но рядом с ней так хорошо становится, спокойно. Сына вот мне родила. Она ничего никогда не требует».

Спартак часто говорил о своей любимой. О том, что встречаются у него в театре: «Увидит, пуговица болтается, просит «Снимай рубашку» — и сидит пришивает. Будто это главное дело в ее жизни. Заметит — воротничок несвежий: «Давай домой заберу постирать, завтра принесу. А ты другую надень, в гримерке есть запасные». Поесть мне приносит — варенья, соленья собственного приготовления, необыкновенно вкусно».

Эти разговоры я помню почти дословно. Как законопослушный гражданин, если потребуется, готов подтвердить даже в суде, где свидетелей предупреждают об ответственности за дачу ложных показаний.

Однажды она к Спартаку приехала на пару дней во время гастролей. Он представил ее мне: «Это Таня». Миловидная молодая женщина. Держалась Татьяна очень скромно, на концерты не ездила. Ждала Спартака в гостинице и, кстати, жила в отдельном номере, видимо чтобы не возникло ненужных разговоров. Мы практически не общались, только «здравствуйте» и «до свидания», но я ее помню.

Когда услышал в телешоу, будто Валентина Константиновна ничего прежде не слышала о Тимуре, очень удивился. Сам Спартак мне рассказывал совершенно иное. Тем летом я встретил Мишулина и Рудина в аэропорту. Пока ехали в гостиницу, Спартак не произнес ни слова. Он выглядел подавленным, мрачным, словно передо мной другой человек. Я спросил, как он себя чувствует. Болезненно поморщившись, Мишулин признался, что дома совсем плохо. Слово за слово, и выяснилось: кто-то из театра рассказал жене о Тимуре. «Да уж, есть «добрые люди», — сокрушался Спартак. — Не представляешь, какой поднялся скандал. Жить не хочется...»

По его словам, Валентина Константиновна пообещала: если когда-нибудь увидит пацана или его мать, никому мало не покажется. И еще что развода ему никогда не даст. «Зная ее характер, верю, что она это сделает, — сказал Мишулин. — Мне страшно за Таню и сына». Слышавший наш разговор Рудин попытался «утешить»: зато, мол, Спартак, твоя боевая жена за тебя кому угодно рожу набьет. Гордись! Тот только вздохнул.

Знала ли о Тимуре Карина? Или мать хранила от нее в тайне то, что у отца на стороне родился ребенок? Ничего утверждать не берусь. Но Спартак говорил, что иногда семейные ссоры происходили при дочери. Это его очень огорчало. Он был мягким, неконфликтным человеком, не припомню, чтобы повышал на кого-то голос.

Ему уже за шестьдесят перевалило — далеко не мальчик. Чем дальше, тем больше уставал. Бывало, ползем на пазике в очередной поселок по разбитой дороге. Мишулин к окну прислонится, глаза закроет, голова подрагивает на ухабах. То ли спит, то ли думает о чем-то своем. Но перед выходом к зрителям усталости как не бывало. Концерты отрабатывал на все сто. Что и говорить, большой артист!

Помню, я его подколол:

— Ездишь и ездишь, Спартак, в наши края — все денег тебе мало?

Он усмехнулся, рубанул по горлу ладонью:

— Саня, теперь с дачей затеялись, надо достраивать!

Рудин, кстати, тоже дачу строил.

В следующий их приезд спрашиваю Мишулина:

— Ну как там твоя дача?

Махнул рукой:

— Целая морока! — помолчал несколько минут и произнес: — Сань, мне эта дача не нужна. Думаешь, хочется гастрольным «чесом» заниматься? В мои-то годы. Но вынужден! Жена не работает. Тут пожаловалась, что скучно дома сидеть. Я предложил куда-нибудь устроиться. Отказалась, здоровье, говорит, слабое. Пилит постоянно: деньги нужны, деньги. Дома чувствую себя как в стиральной машинке — полощут с утра до ночи.

Однажды так вышло, что Рудину надо было срочно слетать в Москву по делам на несколько дней. Потом планировал вернуться и продолжить гастроли. Я думал, Спартак тоже уедет. Но тот неожиданно спросил, можно ли остаться и дождаться Рудю в гостинице. Домой, мол, совсем не тянет: «Иногда выхожу из квартиры подышать. Иду по улице куда глаза глядят. И думаю, думаю... Так хочется, чтобы дома было хорошо, чтобы любили». Говорил, что Таня для него отдушина. Вот, мол, уйти бы к ним! Но перед глазами тут же возникает личико дочери. Девочке нужен отец. Не мог он оставить свою Кариночку... Считал, что без него она пропадет.

Было и еще одно обстоятельство. Спартак признался, что был готов серьезно изменить жизнь. Но жена тут же пообещала написать жалобы в партком, профком, Министерство культуры... Мишулин рассказал, что его вызывали в высокие кабинеты, вели беседы: «Вы популярный артист. Даже космонавты смотрят знаменитый фильм «Белое солнце пустыни» перед стартом. Представляете, какой шум поднимется, если из семьи уйдете? Любимый всеми детьми СССР Карлсон не может бросить ребенка! К тому же вы член партии. Спите с кем хотите, главное, чтобы без скандалов».

Спартак говорил, что его Валентина дружила с главным режиссером «Сатиры». В театре Плучек был царь и бог. Мишулин сказал, что без своих ролей жить не сможет — сразу умрет. А если уйдет из семьи, будет играть только в массовке. Для артиста остаться без ролей — страшнее смерти.

С начала девяностых мы со Спартаком не общались. Я ушел на новое место работы и гастролями больше не занимался. Потом и Союз рухнул. Следя за редкими интервью Мишулина, понимал, что Спартак так и не решился изменить свою жизнь.

В ток-шоу Карина уверяет, будто Тимур оскорбил память ее отца тем, что рассказал: он сын Спартака и Мишулин его не оставлял — помогал материально, они общались. Что же тут обидного? Позволю высказать свое мнение. Убежден, что память Спартака Васильевича оскорбила как раз она. Не следует дочери размахивать справками о бесплодии родителя. Некрасиво это. А уж их заявление об эксгумации тела Спартака Васильевича — и вовсе за гранью добра и зла. Это большой грех. Очевидно, в Карине и ее матери говорит ревность. Они хотят и дальше оставаться для Мишулина единственными.

Но это уже невозможно...

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх