Я вырос на Кавказе, где в канун Нового года все занимались столом. Мне очень нравилась бурная деятельность – так было у всех, а не только в нашем доме. Куда бы я ни зашел, мне давали пирожные, поздравляли. В Грузии есть традиция: кто первый переступает порог вашего дома, когда пробили куранты, так и складывается ваш год. Хорошо, если это будет мальчик, который родился в Рождество или под Новый год – у него нога очень счастливая. Значит, все будет замечательно. Маму просили, чтобы после боя курантов она меня отпустила зайти в квартиры. Мне давали поднос, на который клали много конфет и мелочь всякую. Я должен был кинуть конфеты и деньги, чтобы в доме у этой семьи год был сладкий и денежный. Плюс в каждом доме мне дарили что-то. А так как в Грузии готовят хорошо, особенно пирожные, а я люблю сладкое, то воспоминания об этом у меня самые хорошие.
Меня в театр водили для развития, не настраивая ни на чем. Мама считала, что чем раньше туда отвести ребенка, тем лучше. Мне очень нравился театр. Любой. Мне безумно нравился кукольный театр. Мне было интересно ходить именно туда. Не было ощущения, что это актеры, мне казалось, что это персонажи.
Балет “Жизель” меня восхитил тем, что там во втором акте люди летают. «Полетела» одна балерина, потом другая, третья вышла из могилы. Было так классно! На меня это произвело впечатление. Мне хотелось попасть туда, но мне объяснили, что детям нельзя. Я безумно хотел быть артистом балета.
Но грузинская мама не может пожелать своему ребенку стать артистом балета. Грузинский ребенок должен быть в худшем случае директором склада или крупным хирургом.
Мама сама была физиком, все ее окружение было из юриспруденции и точных наук, она не понимала, что балет может быть серьезным увлечением. А я увидел по телевизору, что в “Спящей красавице” танцуют дети, воспитанники ленинградского хореографического училища. Я стал убеждать маму – отведи. Она согласилась, и меня взяли и сказали, что “у мальчика чрезмерные способности”.
Способности видно сразу. При поступлении в балет есть норма, которая должна быть. Норма – это хорошо. У меня было сразу все сверх нормы. И склад фигурки. Я был гуттаперчевый абсолютно. Меня начинали гнуть, я гнулся. Маму стали убеждать, что из этого действительно может что-то получиться. И дальше стали убеждать, что меня нужно везти в Москву. Мама поняла, что моя жизнь может сложиться красивее, чем у нее. Она обожала путешествовать, она изъездила Советский Союз вдоль и поперек. За его пределы она не могла выехать. Она мечтала, чтобы у меня были другие возможности.
Когда мы переехали в Москву, мне повезло с потрясающими соседями по коммунальной квартире. Я там прожил до 26 лет. Эти люди для меня до сих пор как родные. Я не могу назвать их соседями. Но это было безумие, что я продолжал жить в коммуналке, когда уже стал известным артистом.
У меня не было в этом дискомфорта. Единственное, мне просто не хватало места. Потому что комната, в которой я жил, была 14 метров, а вещей у меня прибавлялось. Я танцевал правительственные спектакли, а корреспонденты любят всякие «соленые» вещи, это пресса придумала заголовки «Принц из коммуналки», и очень много лет это развивали.
Я был нахальным ребенком, уверенным в том, что феноменально талантлив и действительно лучше всех. Сейчас, по прошествии многих лет, смотрю на это и понимаю, что, если бы мне пришлось еще это повторить, я бы не рискнул. Я вошел в этот мир без понятия, насколько он страшен.
Просто в один прекрасный момент во мне появилась жесткость, потому что мне нужно было выживать. Меня очень резко стали «кусать», потому что поняли, что пришел не просто ребенок. Я иногда не мог себе представить, что так могут вести себя люди.
В Тбилиси другие нравы: когда у ребенка день рождения – весь класс празднует. Это происходит так добродушно. Если у кого-то был видеомагнитофон, то всей школой смотрели. А в Москве приглашали только отдельных детей.
Московское хореографическое училище было главной балетной школой страны. Оно стояло в плане посещения первых лиц государства. Мы были выездные с детства. И за это боролись. Но знакомства в нашем деле не могут помочь. Никакие связи не помогут ножке стать маленькой, а душе большой.
О детстве, маме и балете. Приятного просмотра:
Свежие комментарии