Когда ребенок лишается хорошего окружения или когда такого окружения вообще не существовало
– это означает изменение всего эмоционального развития человека.
Подавляется или вообще утрачивается способность любить, появляется ненависть.
Психоаналитик Дональд Винникотт
Системе детских домов в России скоро 100 лет.
В России каждый сотый ребёнок живёт в детском доме.
У большинства таких есть живые родители, но факты таковы, что дети с ними не могут жить.
Эти дети живут в детском доме.
****
а чем плох детский дом?
— Детский дом — это система, в которой у ребенка не возникает привязанности, отношения к своему значимому взрослому.
А человеческие существа так устроены, что их развитие крутится вокруг привязанности.
Формирование личности, познания, интереса к миру, любых умений, способностей и всего остального нанизывается на привязанность, как кольца пирамидки на стержень.
Если стержня нет, то пирамидка на вид может казаться обычной до тех пор, пока мы не попробуем ее толкнуть и она легко не рассыплется.
Кажется, что ребенок, который растет в детском доме, — ребенок как ребенок.
В школу ходит, у него там игрушки, вещи складывает на полочку, в игры играет и так далее. Но вот этого стержня нет. И поэтому, как только детский дом как опалубка снимается, то воля и характер ребенка рассыпаются.
Когда он чувствует защищенность, когда чувствует, что тыл прикрыт, ему все интересно, у него много сил, он многое пробует.
Даже если он ударился, испугался, куда-то влез, что-то не получилось, у него все равно есть свой взрослый, к которому он возвращается.
— Воспитателей в детском доме просто слишком мало для того,чтобы они стали такими значимыми взрослыми?
— Их, с одной стороны, слишком мало, а с другой — слишком много. Мало вот в каком смысле: обычно это один или два взрослых на десять-двенадцать детей в доме ребенка и еще меньше взрослых в детском доме. Если у тебя десять двухлеток и, например, один из них ударился, другому просто скучно, третий хочет общаться, и ты начинаешь с ними общаться как с детьми, то есть брать на руки, смотреть в глаза, разговаривать с ними, естественно, они начинают всего этого требовать. Удовлетворить в этом отношении десятерых просто физически невозможно. Поэтому воспитатели в домах ребенка говорят, что стараются с ними лишний раз не разговаривать и на руки не брать, потому что, если начнешь, то они все начнут этого требовать. А если не начинать, то они этого и не просят.
С другой стороны, взрослых слишком много. Было подсчитано, что перед глазами ребенка в доме ребенка мелькает за неделю около двадцати пяти разных взрослых. Меняются воспитатели, нянечки, логопеды, медсестры, массажисты — кого только нет.
Их там много очень, а привязанность формируется только в условиях, когда у ребенка есть свои взрослые и есть чужие. Нормальный ребенок не позволит чужому человеку, например, подойти и взять его на руки и унести куда-то. Он не поймет, что происходит. Он будет сопротивляться, он будет плакать, ему будет страшно. Он будет искать родителей.
А детдомовского ребенка любая чужая тетка может подойти, взять из кроватки и унести куда хочет. Делать, например, ему больно — какую-нибудь прививку.
И нет никого, кто бы его от этого защитил, нет никого, кого бы он воспринимал как своих взрослых, за которых он должен держаться, которые не дадут его в обиду. Привязанность избирательна, он не может привязаться к двадцати пяти тетенькам сразу, даже если они обращаются с ним как с ребенком, а не как с кульком.
Программа привязанности — это не про любовь-морковь, а про выживание.
Это программа, которая позволяет детенышам млекопитающих проходить период беспомощности после рождения.
Детеныш все время прикреплен к своему взрослому, который за ним присматривает, который его кормит, который его уносит на себе в случае опасности, который за него дерется, если приходит хищник. Это про жизнь и смерть.
Поэтому ребенок, который не находится в ситуации привязанности, — это ребенок, который каждую минуту своего существования испытывает смертный ужас. Не грусть и одиночество, а смертный ужас.
И он, как может, с этим ужасом справляется.
Он уходит в диссоциацию — вот в это отупение и ступор. Он уходит в навязчивые действия, когда качается и бьется головой о кровать, о стенку. Он уходит в эмоциональное очерствение.
Если у него все душевные силы тратятся на преодоление ужаса, то какое у него там развитие, какое ему дело до того, что мир интересный?
Людмила Петрановская, педагог и психолог
Здесь полностью:
http://m.expert.ru/expert/2013/07/dorogoj-samoobman/
....вы когда-нибудь задумывались над тем - КТО ВИНОВАТ?(
Кто виноват, что существует система детских домов и там живут дети ?(
Так кто?...
Да,чуть не забыла - есть книга
Свежие комментарии