– Мать звонила, говорит – я к нотариусу сходила сегодня, составила завещание! – рассказывает тридцатидевятилетняя Татьяна. – Хочу, мол, все разделить между тобой и Вовкой при жизни, чтобы не было потом, как у Давыдовых… Ну, это старые друзья семьи были, их дети, две дочери, перессорились пару лет назад из-за имущества родителей в пух и прах. Судились, скандалили, гадости писали одна про другую в соцсетях, мы все в шоке были!
– Понятно…
– Ну вот, наша мать посмотрела на все на это и решила, что у нас с Вовкой, со старшим братом, так быть не должно. Я говорю, ну оформила и оформила, молодец. А она – нет, ты послушай, что и как, чтоб потом вопросов не было… В общем, у нее из имущества – только наша квартира. Я, говорит, разделила вам ее поровну: Вовке – половину, а тебе, Танюша – одну шестую!.. Я аж поперхнулась от неожиданности. Как тебе «поровну»? Нормально, да?..
…Квартира, в которой всю жизнь живет мать Татьяны и Владимира, Ксения Петровна – скромная двушка в панельном доме на юго-востоке Москвы. Райончик не самый престижный, квартира без ремонта. Но по московским ценам и такое жилье представляет собой весьма лакомый кусочек.
На сегодняшний день квартира принадлежит на две трети Ксении Петровне и на одну треть – Татьяне.
Когда-то давно родители приватизировали квартиру на троих – на себя и младшую дочь, особо не разбираясь в юридических тонкостях и не заглядывая в далекое будущее. Все вокруг приватизировали, кинулись и они. Старший сын на тот момент давно уже выписался из родительского жилья и жил со своей семьей отдельно. Он вообще у них молодец, отлично зарабатывает, прочно стоит на ногах, самостоятельно добился многого. Ездит на джипе, живет в четырехкомнатной квартире, старшую свою дочь учит платно в дорогущем вузе, строит квартиру для нее.
Когда не стало отца, дети отказались от наследства в пользу матери. Так и получилось, что Ксения Петровна стала владелицей двух третей, а у Тани осталась ее первоначальная доля.
Именно на свои две трети мать и оформила завещание у нотариуса: полквартиры отписала сыну, и маленькую дольку дочери – так, что и у Татьяны впоследствии будет половина.
– …А что ты, говорит, замолчала, я несправедливо разделила квартиру, что ли? – продолжает пересказывать тот разговор с матерью про наследство. – Все правильно! Треть ведь у тебя уже есть! Что тебе не нравится опять?..
Надо сказать, у Татьяны в жизни все гораздо скромнее, чем у брата: после развода с мужем-лентяем она живет с сыном в съемной квартире. Работает, конечно, и даже время от времени получает алименты, когда бывшему вдруг приходит в голову блажь трудоустроиться. Впрочем, обычно это длится недолго, так что рассчитывать женщине приходится только на себя.
Квартиру она себе не купила, и уже понимает, что вряд ли когда-нибудь купит. Не тот порядок доходов. Главное ей сейчас – сына поставить на ноги.
На Татьяне также и помощь престарелой матери. Брат тоже участвует, но в основном деньгами. Ежедневный же созвон, капризы, вынос мозга выпадают на долю дочери. Ксения Петровна человек непростой, и с возрастом характер у нее становится все тяжелее.
Что уж там греха таить, Татьяна, конечно, думала о наследстве, рассчитывала, что делить они с братом будут материнскую долю пополам. И на две трети от двушки она впоследствии купит себе однокомнатную, в которой сможет жить в старости. А может быть, даже поднапряжется и как-нибудь выкупит у брата его треть, тогда вообще красота. Брат не нуждается, может быть, с ним можно будет договориться на небольшие деньги или хотя бы на рассрочку платежа…
Что делать с половиной двушки, Таня не представляет. Выкупить у брата она ее не сможет точно, купить что-то приемлемое для жилья тоже…
***
А вы считаете такое «поровну» справедливым: дочери шестую часть, сыну – половину?
Так и надо делить? Или надо все-таки учитывать, кому нужнее? Или делить строго пополам и без учета того, что «треть у тебя уже есть, возьми довесок»?
Что думаете?
Свежие комментарии