Фильм «Зимняя вишня» великолепно снят и по праву входит в «золотой фонд» советского кино. Именно поэтому его до сих смотрят и — обсуждают.
Но мне этот сюжет (не фильм, как произведение, а фабула!) категорически не нравится — он моделирует три ущербных варианта женской судьбы (и до кучи — убогих мужских судеб, на фоне которых поблёскивает импортная обёртка Герберта Мартиновича, но его-то и не выбирает глав-героиня - он слишком хорош для неё). Однако же картина — дамская, а посему на первом плане три унылые бабы.
Три скучных пути. Три формата ненужного терпения.
Итак, Ольга. Самая умненькая и наиболее привлекательная из тройки. Где-то там вяло трудится. Более-менее модненько одета. Сын — вполне сытый и вроде как ухоженный. И — совершенно несчастный. Дом — стандартно-приличный. Несильно запущенный. Рутина. Муть. Любит какого-то обглодыша из своего же учреждения. Вадиму (который обглодыш) также безумно скучно, как и Оле.
Их роман — от омерзения к бытию. Оля ждёт, что Вадим бросит жену. Давно ждёт. Она думает, что это и есть счастье — быть с таким Вадимом. Что обо всём этом думает ребёнок — ей глубоко безразлично. Она тупо влачит своё существование, ибо не в курсе, что бывает по-другому. Больше того, когда ей показывают это «по-другому», она с облегчением возвращается в свой уютный адок.
Затем — воспитательница Валя, вечно побитая, но неизменно любящая. Её спортсмен — совершенное животное. Быть может, в хоккее оно — в самый раз. Но и в повседневной жизни Саша — абсолютно несдержан. Он понимает, что Валя всё равно никуда от него не денется. Он ей — в глаз, она поорет-поплачет, а затем — простит. Так и существуют — от драки до драки. От примирения — до примирения.
Другого-то всё равно нет. Опять же спортсмены в СССР — привилегированная каста с некоторыми возможностями. Можно и потерпеть. Kак же не простить Сашку? Он просто добрый, а потому - нервный. Стиснуть зубы (пока не выбили). Замазать синяки. Сказать себе: зато у меня есть мужчина и какая-никакая, но любовь. Признаться, тут есть хотя бы адреналинчик.
И, наконец, самая брутальная дама в компании — бухгалтерша Лариса. Мощная, громкая, самостоятельная. Я сама. Ворочает мешки бытия. Останавливает коней даже тогда, когда те и не думали скакать. Поджигает избы, чтоб в них торжественно войти. Грубит в ответ на галантность. Проявляет суровую и неуклонную самостоятельность.
«Надеяться не на кого», - так выражает себя бруствер-Лариса. Она, в сущности, права. Но это — не её выбор. Она не сама хочет … «всё сама» - такая вот игра слов. В её словах — остервенение, а не полёт свободы. Лара слишком агрессивна, чтобы мы верили в её «...не хочу лезть в петлю замужества». Очень хочет. Но - не берут.
Саундреком всей этой свинцовой скукотищи является музыкальное творчество Аллы Пугачёвой, издавна воплощавшей образ под названием «Сильная женщина плачет у окна». Правда, этой песни там нет. Кажется, её напишут, вернее — сформулируют несколько позже. Но Пугачёва — неслучайна. Точней - симптоматична. Обязательна.
Её творчество (талантливое само по себе), но... — это предпочтение тех, кто хотел бы последний диск чего-нибудь западного, но в магазине «Мелодия» была только АБП, да и то пришлось отстоять некоторую очередь. И вся повседневность «сильных женщин», время от времени плачущих у окна (или в подушку) — это морок и невозможность что-либо изменить. Бери, что есть.
Я не беру продолжения этой ленты - «Зимнюю вишню»-2,3. Это не искусство. Поэтому рассматриваю судьбы трёх «граций» в масштабе изначальной фабулы. Нам показали, что есть три способа жить: 1) быть разведёнкой, ждущей пожухлого женатика (этот вариант вообще очень любили позднесоветские кинематографисты);
2) быть замужем, но битой и постоянно, как на вулкане; 3) волочить свой не хилый воз куда-то в направлении светлого будущего, которого, как все уже выяснили, никогда не случится. Таким образом, воз — есть, а коммунизма или ещё чего-то там — увы. Одно утешение — загрузиться всем составом и спеть хит любимой певицы про «Айсберг».
Зина Корзина (с)
Свежие комментарии