Константин Георгиевич – по сути, мост, соединивший нас с эпохами Золотого и Серебряного веков русской литературы.
Он сохранил в своих книгах тот великолепный русский язык, который открыли наши великие классики.
Его творчество, подобно чистой воде горных ручьев, всегда будет не только интересно, но и необходимо людям.
Когда на улице только еще крапает или припускает, или уже идет, или, тем более, льет дождь и это заставляет переждать н е п о г о д ь дома, самое время разыскать среди настольных книг самую любимую и интересную в дождливый день - "Золотую розу" Паустовского. В одном из ее эссе содержатся все, или почти все, характеристики русского дождя: "...есть дожди моросящие, слепые, обложные, грибные, спорые, дожди, идущие полосами - полосные, косые, сильные окатные дожди и, наконец, ливни (проливни)... Слово "спорый" означает - быстрый, скорый. Спорый дождь льется отвесно, сильно. Он всегда приближается с набегающим шумом. Особенно хорош спорый дождь на реке. Каждая его капля выбивает в воде круглое углубление, маленькую водяную чашу, подскакивает, снова падает и несколько мгновений, прежде чем исчезнуть, еще видна на дне этой водяной чаши. Капля блестит и похожа на жемчуг. При этом по всей реке стоит стеклянный звон..."
Эти слова завораживают. Я радуюсь тому, что понимаю их. Но тут взгляд падает на вчерашнюю газету.
В ней опубликован анекдот. Жена просит мужа поговорить с сыном, который сидит целыми днями в Интернете или играет в стрелялки: "Объясни ему, - говорит она, - что если он не начнет читать, то вообще разучится говорить, так и будет косноязычно разговаривать". Отец идет к сыну в комнату: "Это... ну короче... ты кончай, а то, блин, ваще... мать дело говорит, а то... сам знаешь... ну ты понял". И тут с горечью приходится признать, что четверть века назад, вслед за неожиданной контрреволюцией (или, если кому больше нравится, капиталистической революцией) 1991 года нашу страну до основания потрясла еще и контрреволюция бескультурья, безъязычия.
Паустовский не поверил бы, что в России такое возможно.
Довольно трудно представить писателя и человека, который бы после Бунина и параллельно ему во времени так превосходно писал по-русски.
Но тайна творчества Паустовского заключается, конечно, не только и не столько в свободном владении богатствами родного языка. Она, на мой взгляд, - в его поразительной политической чистоплотности. Паустовский писал, разумеется, о современной ему жизни и лишь изредка - о событиях и людях прошлого. Но в его рассказах о современниках не было места ни политическим оценкам, ни ура-патриотизму, ни восхвалению деяний единственной в СССР партии и ее вождей. Бог дал Паустовскому мудрость видеть главное. И этим главным стала для него не природа, как принято думать, а все-таки человек. Но человек не плакатный, не борец, не герой, а обыкновенный, вечный русский человек, который не лез на трибуну, не "толкал речи", не осуждал, не аплодировал, а просто делал свое дело - тихо, скромно, но с достоинством и пользой для других людей. Присутствует ли Советская власть в творениях этого одаренного талантом нежности писателя? Присутствует. Но без какого-либо пафоса, а только в той мере, в какой она изменила жизнь простых людей большой России. Судя по творчеству Паустовского, изменила в лучшую сторону, дав им, простым, свободу, грамотность и культуру.
Рожденный в 1892 году, Константин Георгиевич Паустовский стал свидетелем и в разной степени участником таких грандиозных событий, как Первая мировая война, обе революции 1917 года и Гражданская война.
Причем в самом лучшем человеческом возрасте, когда многое видишь и многое можешь.
Таким же свидетелем и участником был и однокашник Паустовского по знаменитой Первой киевской гимназии Михаил Булгаков, человек годом старше. Обоим невыносимо хотелось осмыслить свои впечатления. Михаилу Афанасьевичу удалось осуществить это желание романом "Белая гвардия" и пьесой "Дни Турбиных" в ближайшее после войн и революций время, а Паустовский писал свою "Повесть о жизни", можно сказать, всю жизнь. Проза Булгакова, врача по профессии, взрослее и жестче - произведение Паустовского, санитара в годы "империалистической" войны, отличается великой жалостью к человеку. Оно и понятно. Врач лечит раненого, избавляя его от страданий, а санитар помогает мучимому болью человеку эти страдания перенести.
Паустовский ненавидел любое насилие и не стоял в стороне, когда становилось плохо конкретному человеку или какому-то уголку русской природы, а бросался на помощь со всей страстью души. Не случайно его сын Вадим Константинович, с которым я имела честь быть знакомой, отмечал в своей статье об отце, что тот называл "умопомрачением" смуты, войны и революции.
В отличие от того же Булгакова, стремившегося к городскому комфорту, чтобы с удовольствием творить в его объятиях, Паустовский по зрелом размышлении стал избегать больших городов, очень много путешествовал, подолгу пропадал в мещерских лесах или в любимом Крыму. И в конце концов поселился в маленьком домике на окраине Тарусы, где в его день рождения полыхает разноцветными цветами уютный сад.
И в наши дни книги Паустовского чудодейственным образом помогают людям справляться с жизненными невзгодами. Плохо вам? Пропишите себе рассказ Паустовского. Если вы настроены на одну с ним волну - полегчает.
Его сосновые боры первозданно чисты, его болота и омуты глубоки и опасны, но все равно составляют неотъемлемую часть существования Земли, этого редчайшего во Вселенной чуда Бога.
Люди Паустовского чисты, как сосновые боры, и глубоки, как омуты, но все, как один, добры и честны.
Тут есть, конечно, определенное противоречие, и очень хочется назвать Константина Георгиевича кудесником и сказочником слова. Мне доводилось бывать и в его Киеве, и в его Польше, и в его Солотче, и в его Тарусе и всякий раз убеждаться, что города, леса и села - другие, что у писателя был свой собственный взгляд на жизнь - романтический и любящий.
Он умел возвышать жизнь. Превращать ее прозу в поэзию. Именно поэтому его проза не только лечит, но и возвышает человека.
Свежие комментарии