— ...Не спрашивай меня, я не могу тебе сказать, откуда я это знаю, но это абсолютно точно! Я сама заключение экспертизы держала в руках! — горячится сорокалетняя Анфиса. — Никаких сомнений! Отец нашего Матвея — вовсе не Сережка, к сожалению, а совершенно другой человек! Получается, мой брат растит чужого ребенка... И никто из нашей семьи, кроме меня, этого не знает!
Тридцатилетний Сергей — брат Анфисы по матери, отцы у них разные. Мать вышла замуж второй раз и отчим, очень достойный человек, воспитывал Анфису с восьми лет, как свою дочь, не делая разницы между падчерицей и родившимся позже родным сыном.
Несмотря на это, в детстве брат с сестрой не были дружны, да что там говорить, откровенно недолюбливали друг друга. Не сказать, что сейчас они стали не разлей вода, но все же отношения заметно улучшились и потеплели, особенно после женитьбы Сергея и рождения в этом браке всеобщего любимца Матвея.
— Я никогда не думала, что Сережка будет таким потрясающим папой! — рассказывала раньше Анфиса. — Всю жизнь был хулиганом и раздолбаем, и женился-то ... ээээ... скоропостижно! По залету, как говорится. Невестка в ЗАГСе была уже сильно беременной, и всем было очевидно, что жених каких-то особых чувств к ней не питает... А потом родился Матвей, и наш Серега изменился кардинально!
...Через две недели после рождения Матвея молодую мать увезли на скорой с какими-то осложнениями, а новоиспеченному папаше пришлось взять больничный и десять дней провести с новорожденным — купать, кормить, успокаивать и делать все, что полагается.
Сергей справился, и с тех пор, кажется, прикипел к маленькому сыну едва ли не больше, чем к кому бы то ни было из прочих родственников. Жена поправилась и вышла из больницы, но молодой отец с удовольствием продолжил заниматься ребенком каждую свободную минуту, теперь после работы. Купал, вставал к малышу ночью, таскал на руках, играл и гулял с коляской.
— Мы все были просто в изумлении, — рассказывает Анфиса. — Никто не ожидал. Видимо, проснулся отцовский инстинкт!
Сейчас Матвею пять лет, и папа Сережа — главный человек в его жизни. Папа научил сына плавать, кататься на роликах, забивать гвозди, играть в футбол. С папой они читают по вечерам и хором поют под гитару песню из «Бременских музыкантов». Папа укладывает спать, будит утром, ведет в детский сад, а в выходные — в зоопарк или на аттракционы...
Надо сказать, что Матвея любит не только отец, но и все прочие родственники. Мать Анфисы, например, надышаться на внука не может, балует, заваливает подарками. Матвей — живой, активный, любознательный и какой-то очень светлый ребенок. Анфиса и сама привязалась к племяннику — хотя всегда и всем говорила, что детей терпеть не может, и своих рожать не будет ни за что.
А теперь вдруг выяснилось, что к рождению Матвея их Сергей не имеет никакого отношения.
— Я не представляю, что теперь делать с этой информацией! — заламывает руки Анфиса. — Сказать Сережке? Я на девяносто девять процентов уверена, что он ни сном ни духом! Свято уверен, что Матвей — его сын... Если скажу — все взорвется и покатится в тартарары. Семья распадется, малыш останется без папы. А наша мама? Да она просто такого не переживет! Есть внук, которого она любила и помогала нянчить. А теперь он ей не внук...
— Ну и молчи тогда, — советуют приятельницы. — По большому счету, это не твое дело. Информация ведь попала к тебе случайно?
— Да, совершенно случайно... Более того, никто и не догадывается, в том числе и невестка, что я всё знаю...
— Тем более... Ты ничего не знаешь, и точка!
— Но как же брат? — вздыхает Анфиса. — Он рассуждает о том, что род продлил! Любит искать и находить в Матвее фамильные черты... Для него, я знаю, это важно. Если бы он знал, что у него нет кровных детей, так может, другого ребенка бы родил. А сейчас, чего доброго, будет растить Матвея так, чтоб «у него все было». И невестке, получается, ТАКОЙ обман сойдет с рук, при моем попустительстве!..
***
В данной ситуации рассказать брату правду — это значит, вмешаться в чужую жизнь, и делать этого нельзя?
Пожалуй, рассказать сейчас правду — это как взорвать ядерную бомбу в своем доме.
Погибнет все живое, а если и не погибнет, здоровым уже не останется...
Значит, молчать?
Действовать на руку недобросовестной невестке?
Покрывать обман?
А если брат узнает правду через много-много лет?
А если узнает, что сестра в курсе уже давно?
Как быть?
Что думаете?
Свежие комментарии