Слово «сублимация» стало настолько заезженным, что даже как-то странно писать об этом явлении.
В народных массах оно вызывает разве что смешки и ассоциируется с несчастными людьми, страдающими от сексуальной неудовлетворенности. Периодически кто-то задается вопросом, как правильно сублимировать сексуальную энергию, когда нет возможности ее реализовать «вот прям щас» приемлемым способом.
Я хочу вывести это понятие на совершенно другой уровень и познакомить вас с размышлениями французского философа и психоаналитика Жака Лакана.
Он удивительным образом дополняет Фрейда, представляя сублимацию признаком зрелой индивидуальности, и с сексуальностью этот термин если и связан, то сильно опосредованно.
А теперь внимание, следите за руками.
Думаете, когда юноша бледный со взором смущенным пишет стихи и вешает себе на стену в социальной сети, стараясь совладать с влечением к красавице Лене из дома напротив, он сублимирует?
Нет, это было бы слишком легко. Но все же юный поэт нам пригодится, чтобы описать, в чем разница между творчеством здорового человека и творчеством незрелой личности.
Крах младенческих иллюзий
Итак, начнем издали, с младенческой поры. Когда малыш приходит в мир, он еще не знает, как он устроен, у него в голове нет слов, идей и конструктов, нет символов и связей, его ощущения нельзя назвать ни сознанием, ни даже сном. Он — белый лист, чувствующий на мышечном уровне нечто, чему нет названия и объяснения.
Но малыш начинает замечать, что если ему нечто доставляет дискомфорт, то стоит ему заметить это, тут же чудесным образом все устраняется, и он снова в блаженной неге. Ему мокро, и тут сами собой меняются пеленки. Ему голодно, и тут же сама собой материализуется еда. Малыш пребывает в состоянии волшебной божественности и ощущает себя целым бесконечным миром, всемогущим и великим, он не ощущает своих границ.
Потом, через некоторое время, когда мама осваивается с материнством и становится не такой тревожной, перестает бежать сломя голову на первый крик чада, малыш сталкивается с первым ощущением того, что что-то идет не так. Вроде он такой же, как и прежде, а среда какая-то враждебная. Он переживает младенческую беспомощность, граничащую с агрессией. Его всемогущество под угрозой, ему страшно, он захвачен разрушительными чувствами.
Конечно, эти иллюзии рождаются от того, что малыш крайне уязвим и беспомощен, и мать действительно после рождения и примерно до 3 лет психологически «донашивает» ребенка. Пока формировались его физиологические системы, он был внутри мамы физически. Во время развития психики он нуждается в пролонгированной психической беременности, где мама берет на себя функции психики малыша так же, как в свое время она обеспечивала развитие его тела.
Со временем, когда ребенок начинает крепнуть и психически, он становится готов постепенно забирать у мамы психические функции. Именно тогда малыш понимает, что на свете существует другой, но сначала этот другой не хочет осознаваться другим, он должен оставаться собственной частью малыша, то есть идентичным, а для этого должен быть присвоен и поглощен. И этот другой — мама. Малыш пытается сделать так, чтобы желание матери целиком принадлежало ему самому. Он мечтает захватить все мысли, чувства и эмоции, идеи, решения и поступки мамы, стать для нее центром, вернуть себе статус всемогущего и обратно вернуться в этот первобытный рай, где нет никаких забот и стрессов.
К счастью, эта младенческая фантазия не может быть реализована, ибо противоречит реальности, и сталкиваясь с этим фактом, через стресс, через переживание беспомощности, через гнев и при поддержке матери ребенок начинает развиваться, разделять себя и маму, свои потребности и потребности других людей и со временем смиряется с тем, что мир устроен так сложно.
Итак, обращаю ваше внимание на ключевой момент. Малыш хочет, чтобы мама не имела других желаний, кроме как желания удовлетворять потребности ребенка. И в процессе развития психики малыша этот этап естественен. Но бывает так, что мама не смогла поддержать его в этот период. По разным причинам. Болела, попала в больницу, страдала послеродовой депрессией, вынуждена была пахать в прямом или переносном смысле. Малыш получил травму, которая не была скомпенсирована, то есть со стороны матери или значимого взрослого не поступило ресурса, который помог бы пережить эту травму сразу. Таким образом, в бессознательном малыша родилась связка «поведение значимого близкого – боль», которую он так и не смог разделить и понес с собой во взрослую жизнь.
«Будь моим смыслом»
И вот, он вырастает и становится тем самым юношей из вышеупомянутых стихов, и в определенный момент понимает, что мама не так интересна, куда прекраснее Лена. И он хочет обладать ею и завладеть уже ее желанием, стать ее смыслом жизни и удовлетворить через нее свои потребности. Обратите внимание, речь не идет о половом влечении. Оно — лишь составная часть нашей истории, не основная, но самая понятная. Так и потребности могут быть разными, но главное, что именно женщина для мужчины выступает проводником во многие сферы жизни, где он один не сможет справиться.
В основе любви, в основе здоровой потребности в другом лежит желание развития. Бывает и противоположная потребность, мы ее нередко называем созависимостью. Она возникает, если этап расставания с мнимым всемогуществом не был пройден, и другой нужен для сохранения внутренних иллюзий. Так что теперь мы знаем, что женщина, живущая с алкоголиком и спасающая его из всевозможных передряг, никакая не сильная. Ее слабость в том, что она боится собственной слабости и ищет партнера, на котором можно свое всемогущество реализовывать.
Сразу отмечу, что традиционное понимание женственности как эдакой инфантильной «придурковатости» — тоже вовсе не сила, а другая сторона потребности слиться и не развиваться. Только манипуляция «объектом привязанности», то есть взрослым мужчиной, идет из той же фантазии, что можно вести себя как хорошая девочка и получать мамино и папино внимание.
Несложно догадаться, что оба сценария идентичны — беспомощный партнер спасаем всемогущим партнером. Такая семейная система может жить почти бесконечно.
Если сепарации с родителем не произошло
Но вернемся к нашему герою, с позиции которого мы говорим о сублимации. Какие варианты взаимоотношений с партнером возможны? Я думаю, вы уже догадались. Если этап сепарации с родителем пройден, если герой может осознавать себя отдельным и других отдельными, он уже не фантазирует, что надо быть каким-то, чтобы его полюбили.
Что любовь на печке не найдет, если ты не умеешь делать что-то, что сможет другого заинтересовать. Он понимает, что не надо менять себя, не надо менять другого, надо создать нечто третье, вокруг которого обоим будет интересно.
Инфантильный юноша будет считать, что если он научился галантно открывать дверь, заработал денег на ресторан и шубу, отрастил модную бороду, купил дорогой телефон, то он уже может претендовать на успех. Может, да, у девушек с таким же уровнем запросов. Но все эти телефоны и бороды не стали результатом личного осознанного выбора. Он не прошел через какую-то трагедию, не решил какой-то внутренний конфликт, чтобы сделать это поведение исходящим изнутри, а не просто инструкцией, за которую обещано, что все девушки будут твоими.
Фантазия такого взрослого ребенка заключается именно в том, что желание другого все-таки можно захватить и слиться с ним наконец-то в едином порыве созависимости, управлять другим, стать смыслом жизни другого. И когда это желание будет захвачено, можно больше ничего не делать и почивать на лаврах. Все равно он мой, все равно она моя. Он от меня никуда не денется.
В клинических проявлениях, например, человек просто не видит разницы между своим желанием и желанием другого. Так могут совершаться насильственные действия по отношению к ни в чем не повинным женщинам. Потому что насильник искренне верит, что если он хочет, то его хотят одновременно, и если женщина вдруг начинает драться, кричать, сопротивляться, он не понимает и может искренне трактовать это как «о, набивает себе цену».
А ведь между желанием другого взрослого и своим собственным есть большая разница. Его нельзя получить через манипуляцию, и чем более зрелым является другой, тем слабее он на эти манипуляции будет поддаваться. Да, можно затащить другого в отношения, угрожая покончить с собой или, наоборот, разыгрывая идеального партнера, но такие отношения потерпят фиаско, как только обнаружатся истинные мотивы.
Ох, сколько таких историй рассказывается вокруг. Когда мужчин втягивают в отношения через беременность, а они все равно уходят, неблагодарные. Когда совращают, откармливают, пытаются быть до поры до времени удобными, когда задаривают женщин подарками или цепляют на крючок вины, стыда или игру в спасателя. Но отношений нет, потому что другой до сих пор воспринимается как часть собственной психики, которую можно захватить и присвоить.
Когда ребенок повзрослел
Другое дело, когда наш юноша, по счастливому стечению обстоятельств, повзрослел и оставил в детстве идею о том, что есть такое чудесное слияние, есть такой значимый другой, который удовлетворит все его желания. И обнаружил, что для взаимного зрелого чувства надо трудиться и представлять интерес для конкретного человека, а не для всех вокруг. Он поскромнел и понял, что он обычный, и народ вокруг не будет ему родной матерью. И уж совсем не спит и не видит, чтоб быть осчастливленным одним лишь пребыванием рядом с его светлейшим образом.
Что если ты хочешь чего-то, надо это попросить, но быть готовым, что тебе могут отказать. Что между тобой и ею есть дистанция, и ее надо потихоньку уменьшать, если она согласится. А для этого надо делать поступки. Не завоевывать, она не трофей. А показывать свою заинтересованность и проверять, согласны ли оба идти дальше. Вдруг окажется, что, хотя юноша мечтал обсуждать с избранницей Гумилева и Бродского, красотка Лена и фамилий таких не знает, а милее ей Билан и Полина Гагарина. И тогда интерес к ней поостынет. И, может даже, переключится на знакомую по соцсетям Марину. Она не блондинка и на фитнес не ходит, но так мило улыбается и Гегеля читала.
И вот юноша наш начинает приглядываться к Марине, стихи ей писать, на выставки приглашать, соблюдая при этом приличную дистанцию, пока не убедится, что она тоже влюбилась. Да и его чувства постепенно окрепли — про Лену и вспоминать не хочется. Да и ей, допустим, тоже. Она, например, встречается с инструктором по фитнесу Васей, и все довольны.
И здесь есть очень важный момент. Марина инвестировала силы и время в свое развитие, занималась интересными для нее делами, формировала свою личность, а не только на печи лежала и выкладывала оттуда пронзительные селфи (хотя и селфи тоже могут быть сублимацией, если они не пустые, ради лайков, а за ними стоит личность человека, его подлинное я). Да и наш герой не спешил ей завладеть, а наблюдал, давая ей возможность сделать выбор, почувствовать к нему симпатию, привязаться. Они оба умели ждать и не спешили сближаться и поглощать друг друга.
Так, например, они оба могут захотеть стать родителями, изучив себя в качестве супругов. И это тоже будет актом творчества — рождение ребенка и изучения новых ролей матери и отца. В таком выборе тоже будет местами сложно, местами непонятно, но если все происходит вовремя, то есть силы и ресурсы обсуждать, решать проблемы (которые в жизни присутствуют всегда) и дальше идти по жизненному пути.
Сублимация — добиваться, не добиваясь
Вернемся к теме сублимации. Сублимация — это такой отказ от своего желания, который сам по себе вызывает желание другого. Другими словами, вы не удовлетворяете свое желание в отношении другого буквально, а пускаете энергию на то, чтобы этот другой сам испытал желание в отношении вас. Например, если наш юноша просто пишет стихи, пребывая в злости от того, что мир не совершенен, и девицы сами на него не вешаются, или что парни не хотят с ним дружить, то это не сублимация. А вот если он начал писать такие талантливые вещи, что девушки и правда стали хотеть с ним познакомиться, что парни захотели с ним выпить пива в пятницу и поговорить о жизни, то это и есть сублимация.
Для человека с психологической травмой сложно осуществить это целиком. Если он отказывается от желания, то «насовсем», путем обесценивания или отрицания потребности (Лена — тупая блондинка, она меня не стоит, не очень-то и хотелось мне с такими водиться, и вообще все женщины — дуры, влюбляются только идиоты, а настоящие альфа-самцы только позволяют любить). Или «залипают», добиваясь и добиваясь осуществления своих потребностей.
Важно же добиваться, не добиваясь. Побыть немного в состоянии «обделенности», оставляя ценность идеи своего желания.
Таким образом, мы говорим о некотором творческом процессе, когда человек не заявляет о своих потребностях вслух, подобно сумасшедшему, ожидая их неминуемого удовлетворения, а когда делает некоторый выбор стать интересным — и не для того, чтобы слиться с другим, а чтобы развиваться с другим, видя различия, не ожидая обязательной взаимности, не ожидая удовлетворения внутренних потребностей через внешнее.
Мне лично больше всего нравится это описание.
И оно напрямую связано с взрослением и той простой мыслью, что прежде чем создать действительно крепкие и здоровые отношения, важно сначала побыть в одиночестве и научиться быть счастливым с самим собой. Как это делать правильно?
А вот тут кроме вас самих никто не знает.
Это огромнейшая несправедливость, но это именно тот вызов, который делает человека взрослым и счастливым.
Свежие комментарии